Неточные совпадения
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая
по пыльной
дороге,
не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и,
не в силах итти дальше,
сошел с
дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Левин
не замечал, как
проходило время. Если бы спросили его, сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на девочек и мальчиков, которые с разных сторон, чуть видные,
по высокой траве и
по дороге шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики с квасом.
Дойдя до поворота, он перешел на противоположную сторону улицы, обернулся и увидел, что Соня уже идет вслед за ним,
по той же
дороге, и ничего
не замечая. Дойдя до поворота, как раз и она повернула в эту же улицу. Он пошел вслед,
не спуская с нее глаз с противоположного тротуара;
пройдя шагов пятьдесят, перешел опять на ту сторону,
по которой шла Соня, догнал ее и пошел за ней, оставаясь в пяти шагах расстояния.
Ему уже много раз случалось
проходить, например, домой и совершенно
не помнить
дороги,
по которой он шел, и он уже привык так
ходить.
— Потом поймешь. Разве ты
не то же сделала? Ты тоже переступила… смогла переступить. Ты на себя руки наложила, ты загубила жизнь… свою (это все равно!) Ты могла бы жить духом и разумом, а кончишь на Сенной… Но ты выдержать
не можешь и, если останешься одна,
сойдешь с ума, как и я. Ты уж и теперь как помешанная; стало быть, нам вместе идти,
по одной
дороге! Пойдем!
Раздался топот конских ног
по дороге… Мужик показался из-за деревьев. Он гнал двух спутанных лошадей перед собою и,
проходя мимо Базарова, посмотрел на него как-то странно,
не ломая шапки, что, видимо, смутило Петра, как недоброе предзнаменование. «Вот этот тоже рано встал, — подумал Базаров, — да,
по крайней мере, за делом, а мы?»
А сам все шел да шел упрямо
по избранной
дороге.
Не видали, чтоб он задумывался над чем-нибудь болезненно и мучительно; по-видимому, его
не пожирали угрызения утомленного сердца;
не болел он душой,
не терялся никогда в сложных, трудных или новых обстоятельствах, а подходил к ним, как к бывшим знакомым, как будто он жил вторично,
проходил знакомые места.
В моменты мук, напротив, он был худ, бледен, болен,
не ел и
ходил по полям, ничего
не видя, забывая
дорогу, спрашивая у встречных мужиков, где Малиновка, направо или налево?
Никто из дворни уже
не сходил в этот обрыв, мужики из слободы и Малиновки обходили его, предпочитая спускаться с горы к Волге
по другим скатам и обрывам или
по проезжей, хотя и крутой
дороге, между двух плетней.
По дороге везде работали черные арестанты с непокрытой головой, прямо под солнцем,
не думая прятаться в тень. Солдаты,
не спуская с них глаз, держали заряженные ружья на втором взводе. В одном месте мы застали людей, которые
ходили по болотистому дну пропасти и чего-то искали. Вандик поговорил с ними по-голландски и сказал нам, что тут накануне утонул пьяный человек и вот теперь ищут его и
не могут найти.
Потом смотритель рассказывал, что
по дороге нигде нет ни волков, ни медведей, а есть только якуты; «еще ушканов (зайцев) дивно», да
по Охотскому тракту у него живут, в своей собственной юрте, две больные, пожилые дочери, обе девушки, что, «однако, — прибавил он, — на Крестовскую станцию заходят и медведи — и такое чудо, — говорил смотритель, —
ходят вместе со скотом и
не давят его, а едят рыбу, которую достают из морды…» — «Из морды?» — спросил я. «Да, что ставят на рыбу, по-вашему мережи».
По этой
дороге человек в первый раз, может быть,
прошел в 1845 году, и этот человек, если
не ошибаюсь, был преосвященный Иннокентий, архиепископ камчатский и курильский.
Я
не понимаю, как ликейцы
ходят по этим
дорогам босиком?
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый человек, — жизнь проклянете! Я десять раз ездил
по этой
дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты
не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла
по пояс в воду, а задняя еще
не сошла с пригорка, или наоборот.
Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя задерживает: вы-то в каком положении в это время? Между тем придется ехать
по ущельям,
по лесу,
по тропинкам, где качка
не пройдет. Мученье!»
Мы
прошли ворота: перед нами тянулась бесконечная широкая улица, или та же
дорога, только
не мощенная крупными кораллами, а убитая мелкими каменьями, как шоссе, с сплошными,
по обеим сторонам, садами или парками, с великолепной растительностью.
Я
не уехал ни на другой, ни на третий день.
Дорогой на болотах и на реке Мае, едучи верхом и в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий день
по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой
по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока
пройдет опухоль.
По всей улице стоял резкий, едкий и
не неприятный запах навоза, шедший и от тянувшихся в гору
по глянцовито укатанной
дороге телег и, главное, из раскопанного навоза дворов, мимо отворенных ворот которых
проходил Нехлюдов.
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или, вернее, домом, из которого только что вынесли
дорогого покойника. О Надежде Васильевне
не было сказано ни одного слова, точно она совсем
не существовала на свете. Привалов в первый раз почувствовал с болью в сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил.
Проходя по низеньким уютным комнатам, он с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после смерти близкого человека.
По дороге к Ивану пришлось ему
проходить мимо дома, в котором квартировала Катерина Ивановна. В окнах был свет. Он вдруг остановился и решил войти. Катерину Ивановну он
не видал уже более недели. Но ему теперь пришло на ум, что Иван может быть сейчас у ней, особенно накануне такого дня. Позвонив и войдя на лестницу, тускло освещенную китайским фонарем, он увидал спускавшегося сверху человека, в котором, поравнявшись, узнал брата. Тот, стало быть, выходил уже от Катерины Ивановны.
— А только что ему отворили в рай, и он вступил, то,
не пробыв еще двух секунд — и это
по часам,
по часам (хотя часы его, по-моему, давно должны были бы разложиться на составные элементы у него в кармане
дорогой), —
не пробыв двух секунд, воскликнул, что за эти две секунды
не только квадриллион, но квадриллион квадриллионов
пройти можно, да еще возвысив в квадриллионную степень!
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы шли сюда, следов на
дороге не было. Я это отлично помнил, да и Дерсу
не мог бы
пройти их мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и пошли навстречу отряду, появились следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все время шел за нами «
по пятам».
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне,
по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах,
ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же
не останется времени — так и быть, потому что это
не так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России,
не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Об этом Фигнере и Сеславине
ходили целые легенды в Вятке. Он чудеса делал. Раз,
не помню
по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой
не хуже другого свою лошадь. Для этого он адресовался с просьбой к одному из Машковцевых, богатых купцов того края, чтоб он ему дал свою серую
дорогую верховую лошадь. Машковцев
не дал.
По воскресеньям он аккуратно
ходил к обедне. С первым ударом благовеста выйдет из дома и взбирается в одиночку
по пригорку, но идет
не по дороге, а сбоку
по траве, чтобы
не запылить сапог. Придет в церковь, станет сначала перед царскими дверьми, поклонится на все четыре стороны и затем приютится на левом клиросе. Там положит руку на перила, чтобы все видели рукав его сюртука, и в этом положении неподвижно стоит до конца службы.
В час, когда вечерняя заря тухнет, еще
не являются звезды,
не горит месяц, а уже страшно
ходить в лесу:
по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут, катятся клубом
по дорогам и в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы…
Внизу бежит
дорога;
по ней никто
не пройдет.
Так братья и
не успели переговорить. Впрочем, взглянув на Симона, Галактион понял, что тут всякие разговоры излишни. Он опоздал.
По дороге в комнату невесты он встретил скитского старца Анфима, — время
проходило, минуя этого человека, и он оставался таким же черным, как в то время, когда венчал Галактиона. За ним в скит был послан нарочный гонец, и старик только что приехал.
Пищик. Найдутся. (Смеется.)
Не теряю никогда надежды. Вот, думаю, уж все пропало, погиб, ан глядь, — железная
дорога по моей земле
прошла, и… мне заплатили. А там, гляди, еще что-нибудь случится
не сегодня-завтра… Двести тысяч выиграет Дашенька… у нее билет есть.
Перед нами лежала длинная прямая просека, прорубленная для проектированной
дороги; на ней
не было буквально ни одного сажня,
по которому можно было бы
пройти,
не балансируя и
не спотыкаясь.
Сей день путешествие мое было неудачно; лошади были худы, выпрягались поминутно; наконец, спускаяся с небольшой горы, ось у кибитки переломилась, и я далее ехать
не мог. — Пешком
ходить мне в привычку. Взяв посошок, отправился я вперед к почтовому стану. Но прогулка
по большой
дороге не очень приятна для петербургского жителя,
не похожа на гулянье в Летнем саду или в Баба, скоро она меня утомила, и я принужден был сесть.
Около часа бродил я
по тайге, высматривая
дорогу при вспышках молнии и натыкаясь на колодник в траве. Наконец, дождь начал стихать, удары грома сделались
не так оглушительны; итти стало труднее. В это время до слуха моего донесся шум прибоя. Я прибавил шаг и,
пройдя сквозь заросли тальников, вышел к мерю.
Только здесь я узнал, что обычно все люди
ходят с Тумнина на Хунгари
по реке Мули. Это наиболее легкая и прямая
дорога;
по реке же Акур никто
не ходит, потому что верховья ее совпадают с истоками Хунгари. Хотя это была кружная
дорога и она в значительной степени удлиняла мой путь, но все же я выбрал именно ее, как новый и оригинальный маршрут, тогда как
по Мули
проходила дорога, избитая многими путешественниками и хорошо описанная Д. Л. Ивановым.
Вечером, сидя у огня, я беседовал с Сунцаем. Он сообщил мне, что долинка речки, где мы стали биваком, считается у удэхейцев нечистым местом, а в особенности лес в нижней части ее с правой стороны. Здесь обиталище чорта Боко, благодаря козням которого люди часто блуждают
по лесу и
не могут найти
дорогу. Все удэхейцы избегают этого места, сюда никто
не ходит на охоту и на ночлег останавливаются или
пройдя или
не доходя речки.
—
Не беспокойтесь, князь, — продолжал воспламененный Коля, —
не ходите и
не тревожьте его, он с
дороги заснул; он очень рад; и знаете, князь, по-моему, гораздо лучше, если вы
не нынче встретитесь, даже до завтра отложите, а то он опять сконфузится. Он давеча утром говорил, что уже целые полгода
не чувствовал себя так хорошо и в силах; даже кашляет втрое меньше.
Она
ходила босая
по снегу, пила «
дорогую траву», морила себя голодом, но ничего
не помогало.
Смиренный заболотский инок повел скитниц так называемыми «волчьими тропами», прямо через Чистое болото, где
дорога пролегала только зимой. Верст двадцать пришлось идти мочежинами, чуть
не по колена в воде. В особенно топких местах были проложены неизвестною доброю рукой тоненькие жердочки, но пробираться
по ним было еще труднее, чем идти прямо болотом. Молодые девицы еще
проходили, а мать Енафа раз десять совсем было «огрузла», так что инок Кирилл должен был ее вытаскивать.
Из волости Тит пошел домой.
По дороге его так и тянуло завернуть к Рачителихе, чтобы повидаться с своими, но в кабаке уж очень много набилось народу. Пожалуй, еще какого-нибудь дурна
не вышло бы, как говорил старый Коваль. Когда Тит
проходил мимо кабака, в открытую дверь кто-то крикнул...
Одно новое обстоятельство еще более сблизило Павла с Николаем Силычем. Тот был охотник
ходить с ружьем. Павел, как мы знаем, в детстве иногда бегивал за охотой, и как-то раз, идя с Николаем Силычем из гимназии, сказал ему о том (они всегда почти из гимназии
ходили по одной
дороге, хотя Павлу это было и
не по пути).
Но Марья Петровна уже вскочила и выбежала из комнаты. Сенечка побрел к себе, уныло размышляя
по дороге, за что его наказал бог, что он ни под каким видом на маменьку потрафить
не может. Однако Марья Петровна скоро обдумалась и послала девку Палашку спросить"у этого, прости господи, черта", чего ему нужно. Палашка воротилась и доложила, что Семен Иваныч в баньку желают
сходить.
— Нет-с, Григорий Сергеич,
не говорите этого! Этот Полосухин, я вам доложу, сначала в гвардейской кавалерии служил, но за буйную манеру переведен тем же чином в армейскую кавалерию; там тоже
не заслужил-с; ну и приютился у нас… Так это был человек истинно ужаснейший-с!"Мне, говорит, все равно! Я, говорит, и
по дорогам разбивать готов!"Конечно-с, этому многие десятки лет прошли-с…
Александр
прошел по всем комнатам, потом
по саду, останавливаясь у каждого куста, у каждой скамьи. Ему сопутствовала мать. Она, вглядываясь в его бледное лицо, вздыхала, но плакать боялась; ее напугал Антон Иваныч. Она расспрашивала сына о житье-бытье, но никак
не могла добиться причины, отчего он стал худ, бледен и куда девались волосы. Она предлагала ему и покушать и выпить, но он, отказавшись от всего, сказал, что устал с
дороги и хочет уснуть.
Действительно, была у него шайчонка, грабил
по дорогам, купоны фальшивые от серий печатал, — да кто у нас их
не печатает, — а главное,
ходил по фабрикам.
— Убивалась она очень, когда вы ушли! Весь зимовник прямо с ума
сошел. Ездили
по степи, спрашивали у всех. Полковнику другой же день обо всем рассказали, — а он в ответ: «Поглядите,
не обокрал ли! Должно быть, из беглых!» Очень Женя убивалась! Вы ей портмонетик
дорогой подарили, так она его на шее носила. Чуть что — в слезы, а потом женихи стали свататься, она всех отгоняла.
Николай Всеволодович опять молча и
не оборачиваясь пошел своею
дорогой; но упрямый негодяй все-таки
не отстал от него, правда теперь уже
не растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцию на целый шаг позади. Оба
прошли таким образом мост и вышли на берег, на этот раз повернув налево, тоже в длинный и глухой переулок, но которым короче было
пройти в центр города, чем давешним путем
по Богоявленской улице.
Они вышли. Петр Степанович бросился было в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что
не стоит возиться, оставил всё и через две минуты уже летел
по дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе
пройти к дому Филиппова; увязая
по колена в грязи, он пустился
по переулку и в самом деле прибежал в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов
проходили в ворота.
Не доезжая городского валу, «они мне велели снова остановить, вышли из экипажа и
прошли через
дорогу в поле; думал, что
по какой ни есть слабости, а они стали и начали цветочки рассматривать и так время стояли, чудно, право, совсем уже я усумнился».
Не прошло и получаса, как мальчишка потерял
дорогу, и они втроем кружили
по какому-то дикому сугробному полю, перерезанному канавами, возвращаясь на свои следы, только что прорытые в целине.
Всякий человек в своей жизни находится
по отношению к истине в положении путника, идущего в темноте при свете впереди двигающегося фонаря: он
не видит того, что еще
не освещено фонарем,
не видит и того, что он
прошел и что закрылось уже темнотою, и
не властен изменить своего отношения ни к тому, ни к другому; но он видит, на каком бы месте пути он ни стоял, то, что освещено фонарем, и всегда властен выбрать ту или другую сторону
дороги,
по которой движется.
— Это такие люди — неугомонные, много я их встречал. Говорят, будто щуров сон видели они: есть такая пичужка, щур зовётся. Она снами живёт, и песня у неё как бы сквозь дрёму: тихая да сладкая, хоть сам-то щур — большой,
не меньше дрозда. А гнездо он себе вьёт при
дорогах, на перекрёстках. Сны его неведомы никому, но некоторые люди видят их. И когда увидит человек такой сои — шабаш! Начнёт
по всей земле
ходить — наяву искать место, которое приснилось. Найдёт если, то — помрёт на нём…
Полчаса пролежала она неподвижно; сквозь ее пальцы на подушку лились слезы. Она вдруг приподнялась и села: что-то странное совершалось в ней: лицо ее изменилось, влажные глаза сами собой высохли и заблестели, брови надвинулись, губы сжались.
Прошло еще полчаса. Елена в последний раз приникла ухом:
не долетит ли до нее знакомый голос? — встала, надела шляпу, перчатки, накинула мантилью на плечи и, незаметно выскользнув из дома, пошла проворными шагами
по дороге, ведущей к квартире Берсенева.